Государство, подростки и массшутинг: три вида событий
ГОСУДАРСТВО, ПОДРОСТКИ И МАССШУТИНГ: ТРИ ВИДА СОБЫТИЙ
В ходе поиска решений любой проблемы важно провести анализ на системном уровне, разобрать её на составные части. Разбивка уголовных дел против подростков по категориям даёт более ясное понимание того, что происходит, и помогает не делать импульсивные заявления в духе «лучше перестраховаться и посадить всех», а формировать более взвешенные и рациональные суждения. Мы выделили и описали две категории дел о подростковом терроризме (в одной из которых, в свою очередь, две подкатегории).
В ходе поиска решений любой проблемы важно провести анализ на системном уровне, разобрать её на составные части. Разбивка уголовных дел против подростков по категориям даёт более ясное понимание того, что происходит, и помогает не делать импульсивные заявления в духе «лучше перестраховаться и посадить всех», а формировать более взвешенные и рациональные суждения. Мы выделили и описали две категории дел о подростковом терроризме (в одной из которых, в свою очередь, две подкатегории).
1. ШУТИНГ ПРОИЗОШЁЛ
Если подросток планировал и совершил вооружённое нападение в общественном месте, государство возбуждает против него уголовное дело. Обычно это статьи «Убийство» (ст. 105 УК) или «Террористический акт» (ст. 205 УК) с учётом квалифицирующих признаков (наличие или отсутствие сообщников, террористической идеологии, наличие и количество раненых и убитых, имущественный ущерб и т. д.). То, что преступление имело место, видно сразу: есть жертвы, есть многочисленные свидетели, есть кадры с места событий.
Возбуждение уголовного дела после нападения — это правильно, логично и очевидно с точки зрения закона. Нападавший должен понести наказание или отправиться на лечение по решению независимого суда. Вместе с тем общество должно понимать, что в будущем этот человек, вероятно, освободится из мест лишения свободы, поэтому с ним должны проводить профилактическую работу.
Многие люди, не вдаваясь в подробности, воспринимают дела из этой категории как все уголовные дела против подростков, в том числе дела о приготовлении к преступлению. Так делать не стоит.
Если подросток планировал и совершил вооружённое нападение в общественном месте, государство возбуждает против него уголовное дело. Обычно это статьи «Убийство» (ст. 105 УК) или «Террористический акт» (ст. 205 УК) с учётом квалифицирующих признаков (наличие или отсутствие сообщников, террористической идеологии, наличие и количество раненых и убитых, имущественный ущерб и т. д.). То, что преступление имело место, видно сразу: есть жертвы, есть многочисленные свидетели, есть кадры с места событий.
Возбуждение уголовного дела после нападения — это правильно, логично и очевидно с точки зрения закона. Нападавший должен понести наказание или отправиться на лечение по решению независимого суда. Вместе с тем общество должно понимать, что в будущем этот человек, вероятно, освободится из мест лишения свободы, поэтому с ним должны проводить профилактическую работу.
Многие люди, не вдаваясь в подробности, воспринимают дела из этой категории как все уголовные дела против подростков, в том числе дела о приготовлении к преступлению. Так делать не стоит.
1. ШУТИНГ ПРОИЗОШЁЛ
Если подросток планировал и совершил вооружённое нападение в общественном месте, государство возбуждает против него уголовное дело. Обычно это статьи «Убийство» (ст. 105 УК) или «Террористический акт» (ст. 205 УК) с учётом квалифицирующих признаков (наличие или отсутствие сообщников, террористической идеологии, наличие и количество раненых и убитых, имущественный ущерб и т. д.). То, что преступление имело место, видно сразу: есть жертвы, есть многочисленные свидетели, есть кадры с места событий.
Возбуждение уголовного дела после нападения — это правильно, логично и очевидно с точки зрения закона. Нападавший должен понести наказание или отправиться на лечение по решению независимого суда. Вместе с тем общество должно понимать, что в будущем этот человек, вероятно, освободится из мест лишения свободы, поэтому с ним должны проводить профилактическую работу.
Многие люди, не вдаваясь в подробности, воспринимают дела из этой категории как все уголовные дела против подростков, в том числе дела о приготовлении к преступлению. Так делать не стоит.
Если подросток планировал и совершил вооружённое нападение в общественном месте, государство возбуждает против него уголовное дело. Обычно это статьи «Убийство» (ст. 105 УК) или «Террористический акт» (ст. 205 УК) с учётом квалифицирующих признаков (наличие или отсутствие сообщников, террористической идеологии, наличие и количество раненых и убитых, имущественный ущерб и т. д.). То, что преступление имело место, видно сразу: есть жертвы, есть многочисленные свидетели, есть кадры с места событий.
Возбуждение уголовного дела после нападения — это правильно, логично и очевидно с точки зрения закона. Нападавший должен понести наказание или отправиться на лечение по решению независимого суда. Вместе с тем общество должно понимать, что в будущем этот человек, вероятно, освободится из мест лишения свободы, поэтому с ним должны проводить профилактическую работу.
Многие люди, не вдаваясь в подробности, воспринимают дела из этой категории как все уголовные дела против подростков, в том числе дела о приготовлении к преступлению. Так делать не стоит.
2. ШУТИНГА НЕ БЫЛО
Шутинга не было, пострадавших нет, но против подростка возбуждено уголовное дело. Спектр уголовных статей, которые традиционно использует следствие, здесь более широкий. Во-первых, если предъявляются уже упомянутые статьи «Убийство» или «Теракт», то не в «чистом» виде, а через ч. 1 ст. 30 УК («Приготовление к преступлению»). Во-вторых, предъявляются одна или несколько статей о незаконном изготовлении, приобретении или хранении оружия, взрывчатых веществ, взрывных устройств (ст. 222, 222.1, 223, 223.1 УК) — в зависимости от того, что было обнаружено при обыске. Если подросток подозревается в организации или участии в экстремистском или террористическом сообществе, то ему могут предъявить и соответствующие статьи.
Но почему вообще возбудили дело, если нет потерпевших? Потому, что общество в лице окружения подростка, школьных психологов или силовых структур по каким-либо признакам (например, агрессивное поведение, публикации в соцсетях, обнаружение у него подозрительных предметов) посчитало, что подросток готовился к нападению. И вот тут возможны два принципиально разных направления.
2.1. Наличие намерений
У подростка мог быть реальный умысел на совершение насильственных действий. Почему он это планировал — отдельный вопрос. Ключевой момент здесь в том, что с такими подростками нужно разворачивать полноценную профилактическую работу, в которую будут вовлечены родители, психологи, социальные педагоги. Они помогут подростку справиться с агрессией, выявить и устранить её причины. Если у подростка было найдено оружие или другие запрещённые предметы, к работе должны подключаться правоохранительные органы, чтобы понять, как, где и зачем он их приобрёл, и чтобы провести разъяснительные беседы. Такое коллективное внимание взрослых отвернёт подростка от деструктивных мыслей.
Что происходит в текущих реалиях? Несовершеннолетнего несколько месяцев держат в СИЗО, а затем выносят обвинительный приговор, и он отправляется в российскую колонию на 5-10 лет. Поможет ли ему это справиться с агрессией, полюбить окружающий мир и людей вокруг? Очевидно, нет. Тюрьма в текущем виде не исправляет людей, а делает их несчастными, физически больными и ненужными обществу.
2.2. Отсутствие намерений
Внешне ситуация та же самая: к подростку рано утром вламывается ФСБ, проводит обыск. Затем допросы, мера пресечения, суд — и снова обвинительный приговор (или принудительное лечение).
Но есть несколько деталей, главная из которых — отсутствие у подростка каких-либо насильственных намерений в принципе. Такая ситуация может быть, если дело возбуждено не из-за того, что готовилось преступление, а из-за выполнения силовиками «плана» по преступлениям, из-за их стремления продвинуться по службе. Мы с сожалением вынуждены констатировать, что такие случаи бывают и что спецслужбы без малейшего зазрения могут ради личной выгоды искалечить жизнь других людей.
Делается это в основном за счёт грубых процессуальных нарушений и фальсификаций: угроз, выбивания показаний, подкидывания запрещённых предметов, гиперболизированной и неадекватной интерпретации фактов. Например, если несовершеннолетний негативно высказывался в соцсетях о действующем режиме, или читал что-то на анархистскую тематику, или клеил оппозиционные листовки, ему могут «повесить» статью о прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности (дело подростков из Канска
Другие примеры. Подросток из Волгограда увлекался созданием самодельных петард и тестировал их на пустырях. Конечно, занятие небезопасное (лично для экспериментатора), но следствие оформило это так, что он хотел устроить теракт в школе. Сам мальчик и его родители категорически не согласны с обвинением.
В деле школьников из Саратова ФСБ внедрила девушку-провокатора, которая раз за разом подталкивала одного из обвиняемых к обсуждению темы скулшутинга. Она привела их в заброшенное здание, в котором лежал обрез — там несовершеннолетних задержали и затем обвинили их в приготовлении к убийству.
В деле на Сахалине двух подростков приговорили к большим срокам за «приготовление к теракту» после того, как один из них якобы опубликовал в соцсети некий манифест. Сам подросток утверждает, что никакого манифеста не публиковал, никогда его не видел, а отец подростка говорил, что в помещение подбросили вещдоки в виде запрещённых предметов.
Во всех этих и многих других случаях, по-видимому, у подростков не было никаких реальных намерений применять насилие и убивать людей. Наиболее вероятно, что они не связаны с терроризмом и что предъявляемые им обвинения несправедливы.
Из-за закрытости уголовных процессов и наличия большого числа нестыковок в обвинениях уголовные дела из этой категории вызывают наибольшее число вопросов к правоохранительной и судебной системам.
Строго говоря, мы не можем объективно оценить, были ли у подростка мысли о совершении убийств, не можем залезть к нему в голову и посмотреть. Но одно ясно точно: сажать в тюрьму за такие мыслепреступления нельзя. Как было написано выше, здесь с ребёнком должны работать психологи и другие специалисты.
«ЧЁРНЫЙ ЛЕБЕДЬ»
Особая категория случаев, которые частично пересекаются с ранее разобранными категориями, — это непредсказуемые (на первый взгляд) массшутинги. Подросток-убийца в этом случае старается действовать рационально, не привлекать к себе внимание до дня убийства. Он может быть социализирован, пройти все необходимые психологические и другие экспертизы — и не вызывать никаких подозрений.
Можно ли предотвратить появление таких случаев? Скорее всего, да. Но для этого нужно, чтобы родители любили своих детей, уделяли им внимание, следили за их развитием. Неравнодушие и установление психологически комфортного для подростка формата взаимодействия помогут понять его переживания, почувствовать боль или одиночество, вовремя прийти ему на помощь.
Шутинга не было, пострадавших нет, но против подростка возбуждено уголовное дело. Спектр уголовных статей, которые традиционно использует следствие, здесь более широкий. Во-первых, если предъявляются уже упомянутые статьи «Убийство» или «Теракт», то не в «чистом» виде, а через ч. 1 ст. 30 УК («Приготовление к преступлению»). Во-вторых, предъявляются одна или несколько статей о незаконном изготовлении, приобретении или хранении оружия, взрывчатых веществ, взрывных устройств (ст. 222, 222.1, 223, 223.1 УК) — в зависимости от того, что было обнаружено при обыске. Если подросток подозревается в организации или участии в экстремистском или террористическом сообществе, то ему могут предъявить и соответствующие статьи.
Но почему вообще возбудили дело, если нет потерпевших? Потому, что общество в лице окружения подростка, школьных психологов или силовых структур по каким-либо признакам (например, агрессивное поведение, публикации в соцсетях, обнаружение у него подозрительных предметов) посчитало, что подросток готовился к нападению. И вот тут возможны два принципиально разных направления.
2.1. Наличие намерений
У подростка мог быть реальный умысел на совершение насильственных действий. Почему он это планировал — отдельный вопрос. Ключевой момент здесь в том, что с такими подростками нужно разворачивать полноценную профилактическую работу, в которую будут вовлечены родители, психологи, социальные педагоги. Они помогут подростку справиться с агрессией, выявить и устранить её причины. Если у подростка было найдено оружие или другие запрещённые предметы, к работе должны подключаться правоохранительные органы, чтобы понять, как, где и зачем он их приобрёл, и чтобы провести разъяснительные беседы. Такое коллективное внимание взрослых отвернёт подростка от деструктивных мыслей.
Что происходит в текущих реалиях? Несовершеннолетнего несколько месяцев держат в СИЗО, а затем выносят обвинительный приговор, и он отправляется в российскую колонию на 5-10 лет. Поможет ли ему это справиться с агрессией, полюбить окружающий мир и людей вокруг? Очевидно, нет. Тюрьма в текущем виде не исправляет людей, а делает их несчастными, физически больными и ненужными обществу.
2.2. Отсутствие намерений
Внешне ситуация та же самая: к подростку рано утром вламывается ФСБ, проводит обыск. Затем допросы, мера пресечения, суд — и снова обвинительный приговор (или принудительное лечение).
Но есть несколько деталей, главная из которых — отсутствие у подростка каких-либо насильственных намерений в принципе. Такая ситуация может быть, если дело возбуждено не из-за того, что готовилось преступление, а из-за выполнения силовиками «плана» по преступлениям, из-за их стремления продвинуться по службе. Мы с сожалением вынуждены констатировать, что такие случаи бывают и что спецслужбы без малейшего зазрения могут ради личной выгоды искалечить жизнь других людей.
Делается это в основном за счёт грубых процессуальных нарушений и фальсификаций: угроз, выбивания показаний, подкидывания запрещённых предметов, гиперболизированной и неадекватной интерпретации фактов. Например, если несовершеннолетний негативно высказывался в соцсетях о действующем режиме, или читал что-то на анархистскую тематику, или клеил оппозиционные листовки, ему могут «повесить» статью о прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности (дело подростков из Канска
Другие примеры. Подросток из Волгограда увлекался созданием самодельных петард и тестировал их на пустырях. Конечно, занятие небезопасное (лично для экспериментатора), но следствие оформило это так, что он хотел устроить теракт в школе. Сам мальчик и его родители категорически не согласны с обвинением.
В деле школьников из Саратова ФСБ внедрила девушку-провокатора, которая раз за разом подталкивала одного из обвиняемых к обсуждению темы скулшутинга. Она привела их в заброшенное здание, в котором лежал обрез — там несовершеннолетних задержали и затем обвинили их в приготовлении к убийству.
В деле на Сахалине двух подростков приговорили к большим срокам за «приготовление к теракту» после того, как один из них якобы опубликовал в соцсети некий манифест. Сам подросток утверждает, что никакого манифеста не публиковал, никогда его не видел, а отец подростка говорил, что в помещение подбросили вещдоки в виде запрещённых предметов.
Во всех этих и многих других случаях, по-видимому, у подростков не было никаких реальных намерений применять насилие и убивать людей. Наиболее вероятно, что они не связаны с терроризмом и что предъявляемые им обвинения несправедливы.
Из-за закрытости уголовных процессов и наличия большого числа нестыковок в обвинениях уголовные дела из этой категории вызывают наибольшее число вопросов к правоохранительной и судебной системам.
Строго говоря, мы не можем объективно оценить, были ли у подростка мысли о совершении убийств, не можем залезть к нему в голову и посмотреть. Но одно ясно точно: сажать в тюрьму за такие мыслепреступления нельзя. Как было написано выше, здесь с ребёнком должны работать психологи и другие специалисты.
«ЧЁРНЫЙ ЛЕБЕДЬ»
Особая категория случаев, которые частично пересекаются с ранее разобранными категориями, — это непредсказуемые (на первый взгляд) массшутинги. Подросток-убийца в этом случае старается действовать рационально, не привлекать к себе внимание до дня убийства. Он может быть социализирован, пройти все необходимые психологические и другие экспертизы — и не вызывать никаких подозрений.
Можно ли предотвратить появление таких случаев? Скорее всего, да. Но для этого нужно, чтобы родители любили своих детей, уделяли им внимание, следили за их развитием. Неравнодушие и установление психологически комфортного для подростка формата взаимодействия помогут понять его переживания, почувствовать боль или одиночество, вовремя прийти ему на помощь.
2. ШУТИНГА НЕ БЫЛО
Шутинга не было, пострадавших нет, но против подростка возбуждено уголовное дело. Спектр уголовных статей, которые традиционно использует следствие, здесь более широкий. Во-первых, если предъявляются уже упомянутые статьи «Убийство» или «Теракт», то не в «чистом» виде, а через ч. 1 ст. 30 УК («Приготовление к преступлению»). Во-вторых, предъявляются одна или несколько статей о незаконном изготовлении, приобретении или хранении оружия, взрывчатых веществ, взрывных устройств (ст. 222, 222.1, 223, 223.1 УК) — в зависимости от того, что было обнаружено при обыске. Если подросток подозревается в организации или участии в экстремистском или террористическом сообществе, то ему могут предъявить и соответствующие статьи.
Но почему вообще возбудили дело, если нет потерпевших? Потому, что общество в лице окружения подростка, школьных психологов или силовых структур по каким-либо признакам (например, агрессивное поведение, публикации в соцсетях, обнаружение у него подозрительных предметов) посчитало, что подросток готовился к нападению. И вот тут возможны два принципиально разных направления.
2.1. Наличие намерений
У подростка мог быть реальный умысел на совершение насильственных действий. Почему он это планировал — отдельный вопрос. Ключевой момент здесь в том, что с такими подростками нужно разворачивать полноценную профилактическую работу, в которую будут вовлечены родители, психологи, социальные педагоги. Они помогут подростку справиться с агрессией, выявить и устранить её причины. Если у подростка было найдено оружие или другие запрещённые предметы, к работе должны подключаться правоохранительные органы, чтобы понять, как, где и зачем он их приобрёл, и чтобы провести разъяснительные беседы. Такое коллективное внимание взрослых отвернёт подростка от деструктивных мыслей.
Что происходит в текущих реалиях? Несовершеннолетнего несколько месяцев держат в СИЗО, а затем выносят обвинительный приговор, и он отправляется в российскую колонию на 5-10 лет. Поможет ли ему это справиться с агрессией, полюбить окружающий мир и людей вокруг? Очевидно, нет. Тюрьма в текущем виде не исправляет людей, а делает их несчастными, физически больными и ненужными обществу.
2.2. Отсутствие намерений
Внешне ситуация та же самая: к подростку рано утром вламывается ФСБ, проводит обыск. Затем допросы, мера пресечения, суд — и снова обвинительный приговор (или принудительное лечение).
Но есть несколько деталей, главная из которых — отсутствие у подростка каких-либо насильственных намерений в принципе. Такая ситуация может быть, если дело возбуждено не из-за того, что готовилось преступление, а из-за выполнения силовиками «плана» по преступлениям, из-за их стремления продвинуться по службе. Мы с сожалением вынуждены констатировать, что такие случаи бывают и что спецслужбы без малейшего зазрения могут ради личной выгоды искалечить жизнь других людей.
Делается это в основном за счёт грубых процессуальных нарушений и фальсификаций: угроз, выбивания показаний, подкидывания запрещённых предметов, гиперболизированной и неадекватной интерпретации фактов. Например, если несовершеннолетний негативно высказывался в соцсетях о действующем режиме, или читал что-то на анархистскую тематику, или клеил оппозиционные листовки, ему могут «повесить» статью о прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности (дело подростков из Канска
Другие примеры. Подросток из Волгограда увлекался созданием самодельных петард и тестировал их на пустырях. Конечно, занятие небезопасное (лично для экспериментатора), но следствие оформило это так, что он хотел устроить теракт в школе. Сам мальчик и его родители категорически не согласны с обвинением.
В деле школьников из Саратова ФСБ внедрила девушку-провокатора, которая раз за разом подталкивала одного из обвиняемых к обсуждению темы скулшутинга. Она привела их в заброшенное здание, в котором лежал обрез — там несовершеннолетних задержали и затем обвинили их в приготовлении к убийству.
В деле на Сахалине двух подростков приговорили к большим срокам за «приготовление к теракту» после того, как один из них якобы опубликовал в соцсети некий манифест. Сам подросток утверждает, что никакого манифеста не публиковал, никогда его не видел, а отец подростка говорил, что в помещение подбросили вещдоки в виде запрещённых предметов.
Во всех этих и многих других случаях, по-видимому, у подростков не было никаких реальных намерений применять насилие и убивать людей. Наиболее вероятно, что они не связаны с терроризмом и что предъявляемые им обвинения несправедливы.
Из-за закрытости уголовных процессов и наличия большого числа нестыковок в обвинениях уголовные дела из этой категории вызывают наибольшее число вопросов к правоохранительной и судебной системам.
Строго говоря, мы не можем объективно оценить, были ли у подростка мысли о совершении убийств, не можем залезть к нему в голову и посмотреть. Но одно ясно точно: сажать в тюрьму за такие мыслепреступления нельзя. Как было написано выше, здесь с ребёнком должны работать психологи и другие специалисты.
«ЧЁРНЫЙ ЛЕБЕДЬ»
Особая категория случаев, которые частично пересекаются с ранее разобранными категориями, — это непредсказуемые (на первый взгляд) массшутинги. Подросток-убийца в этом случае старается действовать рационально, не привлекать к себе внимание до дня убийства. Он может быть социализирован, пройти все необходимые психологические и другие экспертизы — и не вызывать никаких подозрений.
Можно ли предотвратить появление таких случаев? Скорее всего, да. Но для этого нужно, чтобы родители любили своих детей, уделяли им внимание, следили за их развитием. Неравнодушие и установление психологически комфортного для подростка формата взаимодействия помогут понять его переживания, почувствовать боль или одиночество, вовремя прийти ему на помощь.
Шутинга не было, пострадавших нет, но против подростка возбуждено уголовное дело. Спектр уголовных статей, которые традиционно использует следствие, здесь более широкий. Во-первых, если предъявляются уже упомянутые статьи «Убийство» или «Теракт», то не в «чистом» виде, а через ч. 1 ст. 30 УК («Приготовление к преступлению»). Во-вторых, предъявляются одна или несколько статей о незаконном изготовлении, приобретении или хранении оружия, взрывчатых веществ, взрывных устройств (ст. 222, 222.1, 223, 223.1 УК) — в зависимости от того, что было обнаружено при обыске. Если подросток подозревается в организации или участии в экстремистском или террористическом сообществе, то ему могут предъявить и соответствующие статьи.
Но почему вообще возбудили дело, если нет потерпевших? Потому, что общество в лице окружения подростка, школьных психологов или силовых структур по каким-либо признакам (например, агрессивное поведение, публикации в соцсетях, обнаружение у него подозрительных предметов) посчитало, что подросток готовился к нападению. И вот тут возможны два принципиально разных направления.
2.1. Наличие намерений
У подростка мог быть реальный умысел на совершение насильственных действий. Почему он это планировал — отдельный вопрос. Ключевой момент здесь в том, что с такими подростками нужно разворачивать полноценную профилактическую работу, в которую будут вовлечены родители, психологи, социальные педагоги. Они помогут подростку справиться с агрессией, выявить и устранить её причины. Если у подростка было найдено оружие или другие запрещённые предметы, к работе должны подключаться правоохранительные органы, чтобы понять, как, где и зачем он их приобрёл, и чтобы провести разъяснительные беседы. Такое коллективное внимание взрослых отвернёт подростка от деструктивных мыслей.
Что происходит в текущих реалиях? Несовершеннолетнего несколько месяцев держат в СИЗО, а затем выносят обвинительный приговор, и он отправляется в российскую колонию на 5-10 лет. Поможет ли ему это справиться с агрессией, полюбить окружающий мир и людей вокруг? Очевидно, нет. Тюрьма в текущем виде не исправляет людей, а делает их несчастными, физически больными и ненужными обществу.
2.2. Отсутствие намерений
Внешне ситуация та же самая: к подростку рано утром вламывается ФСБ, проводит обыск. Затем допросы, мера пресечения, суд — и снова обвинительный приговор (или принудительное лечение).
Но есть несколько деталей, главная из которых — отсутствие у подростка каких-либо насильственных намерений в принципе. Такая ситуация может быть, если дело возбуждено не из-за того, что готовилось преступление, а из-за выполнения силовиками «плана» по преступлениям, из-за их стремления продвинуться по службе. Мы с сожалением вынуждены констатировать, что такие случаи бывают и что спецслужбы без малейшего зазрения могут ради личной выгоды искалечить жизнь других людей.
Делается это в основном за счёт грубых процессуальных нарушений и фальсификаций: угроз, выбивания показаний, подкидывания запрещённых предметов, гиперболизированной и неадекватной интерпретации фактов. Например, если несовершеннолетний негативно высказывался в соцсетях о действующем режиме, или читал что-то на анархистскую тематику, или клеил оппозиционные листовки, ему могут «повесить» статью о прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности (дело подростков из Канска
Другие примеры. Подросток из Волгограда увлекался созданием самодельных петард и тестировал их на пустырях. Конечно, занятие небезопасное (лично для экспериментатора), но следствие оформило это так, что он хотел устроить теракт в школе. Сам мальчик и его родители категорически не согласны с обвинением.
В деле школьников из Саратова ФСБ внедрила девушку-провокатора, которая раз за разом подталкивала одного из обвиняемых к обсуждению темы скулшутинга. Она привела их в заброшенное здание, в котором лежал обрез — там несовершеннолетних задержали и затем обвинили их в приготовлении к убийству.
В деле на Сахалине двух подростков приговорили к большим срокам за «приготовление к теракту» после того, как один из них якобы опубликовал в соцсети некий манифест. Сам подросток утверждает, что никакого манифеста не публиковал, никогда его не видел, а отец подростка говорил, что в помещение подбросили вещдоки в виде запрещённых предметов.
Во всех этих и многих других случаях, по-видимому, у подростков не было никаких реальных намерений применять насилие и убивать людей. Наиболее вероятно, что они не связаны с терроризмом и что предъявляемые им обвинения несправедливы.
Из-за закрытости уголовных процессов и наличия большого числа нестыковок в обвинениях уголовные дела из этой категории вызывают наибольшее число вопросов к правоохранительной и судебной системам.
Строго говоря, мы не можем объективно оценить, были ли у подростка мысли о совершении убийств, не можем залезть к нему в голову и посмотреть. Но одно ясно точно: сажать в тюрьму за такие мыслепреступления нельзя. Как было написано выше, здесь с ребёнком должны работать психологи и другие специалисты.
«ЧЁРНЫЙ ЛЕБЕДЬ»
Особая категория случаев, которые частично пересекаются с ранее разобранными категориями, — это непредсказуемые (на первый взгляд) массшутинги. Подросток-убийца в этом случае старается действовать рационально, не привлекать к себе внимание до дня убийства. Он может быть социализирован, пройти все необходимые психологические и другие экспертизы — и не вызывать никаких подозрений.
Можно ли предотвратить появление таких случаев? Скорее всего, да. Но для этого нужно, чтобы родители любили своих детей, уделяли им внимание, следили за их развитием. Неравнодушие и установление психологически комфортного для подростка формата взаимодействия помогут понять его переживания, почувствовать боль или одиночество, вовремя прийти ему на помощь.
Подписывайтесь на нас в Telegram
Подписывайтесь на нас в Telegram
