Вопрос:
Это что, сайт про террористов?

Ответ:
Нет. Мы категорически против терроризма и терактов, против устрашения гражданского населения. Мы осуждаем любые насильственные идеологии.

Вопрос:
Тогда что тут происходит?

Ответ:
Для начала стоит рассказать о контексте и истории вопроса.

Не секрет, что в России фабрикуются уголовные дела. Чаще всего это происходит по наркотическим статьям: из-за «палочной системы» полицейские подкидывают вес и затем приводят подставных понятых, а иногда просто вымогают деньги, угрожая реальным сроком.

Но признаки фальсификации есть и по другим уголовным составам. В 2010-х годах порядка полутора тысяч человек были признаны политическими заключёнными или преследуемыми по политическим мотивам — и это только известные случаи.

Среди них есть и те, кого обвинили в экстремизме и терроризме, хотя на самом деле ни с терроризмом, ни с экстремизмом они никак не связаны. Среди самых известных случаев — дело «Сети» (признана террористической и запрещена в России), дело «Нового величия», дело украинского режиссёра Олега Сенцова. Ещё сотни людей находятся в тюрьмах за принадлежность к исламистской партии «Хизб-ут Тахрир». В 2003 году эта организация была признана террористической и запрещена в России, хотя сама организация заявляет о ненасильственном характере своей деятельности. Но с тех пор людей начали объявлять террористами только за принадлежность к «Хизб-ут Тахрир». А это обычные верующие мусульмане, у которых есть семьи и дети.

В конце 2010-х годов спецслужбы начали возбуждать уголовные дела против подростков. Всего за пару лет «подростки-террористы», по факту не причинившие никому вреда, стали массовым явлением — по крайней мере, для подсчёта случаев уже не хватит пальцев обеих рук. Вряд ли это произошло потому, что молодёжь резко радикализировалась в своих взглядах. Более вероятно, что это результат каких-то кулуарных решений во властных кругах. И хотя конкретные причины всех этих процессов — это предмет для дискуссий и догадок, ясно одно: здесь и сейчас подростков обвиняют в подготовке терактов или убийств и отправляют в тюрьму.

Вопрос:
Но ведь были случаи, когда подростки по-настоящему совершали нападения, убивали людей.

Ответ:
Да, такие случаи были. Несомненно, таких людей надо привлекать к ответственности.

Мы рассматриваем другие случаи — когда подросток не сделал ничего плохого, но, например, у него нашли оружие или самодельные взрывные устройства. Мы считаем, что если спецслужбы обнаружили такого подростка, то в дело должны вступать квалифицированные психологи и другие специалисты по работе с детьми и их родителями.

Помимо этого, случаи вооружённых нападений на гражданское население можно предотвращать более эффективно по сравнению с преследованием детей за неоднозначные посты в соцсетях. Например, можно ужесточить правила выдачи огнестрельного оружия и более тщательно проверять психическое здоровье людей, желающих приобрести оружие. Мы предполагаем, что у спецслужб имеются средства и возможности для блокировки незаконных каналов распространения оружия и взрывчатых веществ.

Вопрос:
Вы стопроцентно знаете, что задержанные подростки не планировали теракты?

Ответ:
У общественности нет полномочий юридически определять виновность или невиновность подсудимых, и мы не можем заглянуть в голову подросткам и посмотреть, планировали ли они что-либо насильственное или нет. Но мы точно знаем, что у детей и подростков гибкое мышление и оттого бóльшая подверженность разным идеям по сравнению со взрослыми. Подростковые увлечения могут быть продиктованы обычным любопытством или тягой к развлечениям (здесь стоит вспомнить, как в советские годы дети забавлялись с карбидом и другими взрывающимися материалами).

Подростковый период — это трудное время для всех молодых людей: время исканий себя, время постановки вопросов и попыток найти ответы на них, время сомнений, противоречий и рефлексии. Не все умеют правильно обрабатывать поступающую информацию, разделять идеи на опасные и безопасные. Но каждый подросток нуждается в любви и заботе, в поддержке и внимании, и только в такой атмосфере он сможет гармонично развиваться и как личность, и как член общества.

К сожалению, иногда окружение подростка либо безразлично, либо враждебно к нему. Например, одноклассники в школе могут издеваться и заниматься травлей (буллингом). Классный руководитель и школьный психолог либо не замечают, либо делают вид, что не замечают происходящее. А родители могут не уделять ребёнку достаточно внимания в силу различных причин: например, кто-то живёт в неполной семье, у другого подростка родители пьют, у третьего — с утра до ночи на работе. В результате ребёнок оказывается предоставлен сам себе, находится в подавленном состоянии, у него может копиться злоба и непонимание.

И даже если у подростка действительно возникают мысли о насилии, зачастую он не может адекватно проанализировать своё состояние, не может справиться со своими размышлениями. В этот момент ему нужна помощь взрослых, а не осуждение.

Вопрос:
То есть вы считаете, что на таких подростков не надо заводить уголовные дела?

Ответ:
Мы считаем, что глупо винить детей и подростков в том, что они якобы хотели что-то взорвать, устроить теракты и так далее. Как было сказано выше, дело здесь не только в специфичности обвинений подростков как социальной группы, но и в общем характере работы российской правоохранительной системы по делам антитеррористической направленности, где имеется тенденция подтягивать сомнительные факты под тяжкие обвинения — а также в ошибках взрослых людей.

Вопрос:
И что вы предлагаете?

Ответ:
Мы не берёмся рассуждать на тему виновности или невиновности конкретного подростка — этим должны заниматься правоохранительные органы и суды. Но мы уверены, что у каждого человека должно быть право на юридическую защиту, а также что огласка защищает от произвола.

Терроризм — это страшно. Даже читать о нём страшно. Но этот страх и попытка отгородиться от проблемы не убирают саму проблему. Мы считаем недопустимым, что с молчаливого согласия общества детей объявляют террористами. Важно донести до властей, что сажать детей в тюрьмы за несовершённые преступления — это не решение проблемы. Тюрьмы не исправляют — они калечат. Подростковую психику и здоровье они калечат ещё сильнее.

Вопрос:
Чем конкретно вы занимаетесь?

Ответ:
Мы выделяем следующие направления работы:

• помощь близким заключённых подростков в поиске адвокатов, специализирующихся на таких делах;
• мониторинг и ведение единой базы случаев;
• информационное освещение;
• консультации и психологическая помощь для родственников.

Вопрос:
Как осуществляется мониторинг таких дел?

Ответ:
Мы следим за публикациями СМИ и за материалами других правозащитных организаций о задержаниях подростков. Некоторых постепенно включают в списки преследуемых по политическим мотивам, но этот процесс довольно медленный и не может охватить все случаи, потому что материалы уголовных дел против подростков обычно недоступны для изучения широкой публикой, а слушания в судах могут проходить в закрытом режиме.

В наш мониторинг не входят уголовные дела, возбуждённые по статье 207 УК («Заведомо ложное сообщение об акте терроризма») по нескольким причинам: таких дел много, их обычно не фальсифицируют (несложно проверить, действительно ли был совершён звонок с сообщением о заложенной где-то бомбе или же это фантазии силовиков) и в них не прослеживается направленность именно против подростков.

Вопрос:
Хорошо, а чем я могу помочь?

Ответ:
Для начала вы можете поделиться ссылкой на этот сайт с друзьями или самостоятельно рассказать им о преследованиях детей по террористическим статьям. Помните: информация защищает.